Форсайт-портал СФУ (Сибирский федеральный университет)

1.     Введение

Интерес к будущему – один из универсальных интересов человечества, который в разное время приобретал различные формы. К ранним можно отнести гадания и пророчества, к поздним – научно фундированную прогностику и стратегирование, футурологический жанр в литературе. В последние десятилетия действуют особые институты изучения будущего. При всех своих различиях, методических и парадигмальных, данные деятельности составляют особую практику работы с будущим.

В России за последние 30 лет фактически произошло разрушение практик работы с будущим, ранее существовавших в виде идеологии (образа) будущего, футурологической фантастики, создания геополитических стратегий, долгосрочного государственного планирования социально-экономического развития страны.

В то же самое время в развитых странах мира развивалась особая область управления – стратегирование и долгосрочное планирование, а также формировалась новая технология работы с будущим Форсайт (Foresight), вначале технологический Форсайт, затем социальный, региональный.

2.     Практики работы с будущим

Практика Замысливания-Действия

Исходным, по всей видимости, действием в отношении будущего было Замысливание-Действие – создание замысла будущего действия, кампании, сооружения. Замысливание-Действие опиралось на опыт и традицию мышления и действий субъекта замысливания, но также несло в себе определенную новизну. Наличие новизны отличало замысливание от функциональных, автоматических действий и актов мысли. При этом Замысливание-Действие было синкретическим актом «воображения – концентрации – действия» субъекта замысливания.

Мы можем выделить внутри Замысливания-Действия три фазы:

·      воображение – создание мысленного образа будущего предмета, ситуации, действия;

·      концентрация – сосредоточение субъекта замысливания на выполняемом действии;

·      действие – совершение определенных замыслом действий, позволяющих получить необходимый результат.

Отметим, что Замысливание-Действие не создает собственных, его опосредующих знаков, а использует наличные знаки, применяемые в бытовых ситуациях – устную речь и др.

Практика Проектирования

Более развитым действием в отношении будущего является Проектирование. Проектирование теряет синкретичность, присущую Замысливнию, и оформляется в особую деятельность, становящуюся далее профессиональной и регулируемую специально разработанными нормами. Ключевой особенностью проектирования является использование особых знаковых средств (например, чертежей)[1] для организации мышления о будущем и, далее, организации деятельности по  построению будущего.

При этом замысел будущего строится в виде знакового объекта – чертежа здания или технической детали; модели будущего сооружения или машины, действующей опытной установки или организационной схемы. Проектирование достаточно быстро оформляется в особую профессиональную деятельность с множеством специализаций и предметностей – инженерно-техническое проектирование, архитектурное проектирование; социальное проектирование; политическое проектирование и др.

Существенным для проектирования является разрыв между построением образа будущего и построением самого этого будущего. Речь идет, с одной стороны, о временном интервале (например, здание возводится через десяток лет после завершения работы над чертежами), с другой стороны, о разделении труда проектировщика и «исполнителя» проекта (строителя, машиностроителя и т.д.). Причем произошла профессионализация проектирования как деятельности, создающей детально и конструктивно разработанный проект будущего. Последствиями данного разрыва стали как рост эффективности и изощренности проектирования, так и, в ряде случаев, существенное различие между задуманным и реализованным проектом.

Практика Исследований/прогнозирования

Реализация ряда инженерно-технических, архитектурно-строительных и социально-политических проектов приводила к серьезным проблемам и даже катастрофическим последствиям. Эти последствия выражались в непредсказуемом поведении «материала», в котором реализован проект, при «столкновении» с внешней средой (например, разрушение зданий и сооружений при проседании почвы и др.), а с другой стороны, к сильной деградации окружающей среды (загрязнение рек, изменение климата и др.). Необходимость учета подобных возможностей и соответствующей доработки проектов привела к появлению особой практики исследования и прогнозирования будущего, как условия для реализации проектов.

Исследование концентрируется на изучении поведения объекта, объемлющей его системы и выявлении тенденций их изменения. Прогнозировани­е нацелено на определение будущих состояний системы – пролонгацию тенденций, выделенных на основе анализа состояний системы в прошлом и настоящем.

В качестве средства прогнозирования был разработан специальный математический аппарат, который позволяет выделять неочевидные тренды, выявлять скрытые действующие факторы и строить прогнозы.

Практика Сценирования

Сценирование является следующим шагом в развитии практик работы с будущим; оно нацелено на промысливание веера вариантов возможного будущего. Если в прогнозировании материал проекта и среда предполагались «постоянноизменными», т.е. изменяющимися в определенных рамках своих известных свойств, что позволяло разрабатывать одну «траекторию» будущего, то в сценировании, во-первых, допускалась множественность возможных состояний материала проекта и среды и, во-вторых, активное воздействие на среду или материал проекта со стороны управляющего субъекта. Так, правительства стран – экспортеров сырья рассчитывают будущие бюджетные поступления для различных уровней цены на нефть или другие экспортные продукты, а также с учетом принимаемых ими налоговых или стимулирующих бизнес решений.

Сложность больших социально-экономических систем, наличие большого числа влияющих факторов и значительного спектра возможных управленческих действий сделали деятельность сценирования очень сложной. При этом результаты сценирования часто оказываются не очень впечатляющими (например, многообразие возможных траекторий системы сводится к «оптимистическому», «пессимистическому» и «среднему» сценариям).

Практика Стратегического планирования и программирования

Стратегическое планирование как особая практика (деятельность, имеющая свою методологию, систему социальных институтов и механизмы воспроизводства), сформировалось в крупном бизнесе в 60-70-х годах двадцатого столетия, в первую очередь, для построения планов долгосрочного развития (на 10-15 лет). В 80-х годах идеи данного подхода стали использоваться для разработки стратегий и стратегических планов развития крупных городов и регионов, а сама эта деятельность получила название территориального стратегического планирования. Наиболее успешными (в глобальных рамках) прецедентами стратегического планирования являются разработки стратегических планов Барселоны (Испания), Стокгольма (Швеция), Большого Питербора (Канада).

В России практика территориального стратегического планирования, как альтернатива административному планированию, начала складываться с середины 90-х годов силами независимых аналитических центров (МЦСЭИ «Леонтьевский центр», Фонд «Институт «Экономики города» и др.).    

Стратегическое планирование, с одной стороны, использовало все ранее наработанные проектные, исследовательские, прогнозные и сценарные методики работы с будущим, а с другой стороны, включало особый пласт действий. Новыми действиями стали согласование представлений о будущем, сопряжение целей и координация использования ресурсов всеми участниками и заинтересованными субъектами процесса стратегического планирования. Данные действия, направленные на координацию усилий участников стратегического планирования в отношении общего будущего, были развернуты в специальные технологии и существенно повышали вероятность реализации замысленных вариантов будущего.

В стратегическом планировании детально проработаны (используемые далее в Форсайте) технологии широкого информирования всех заинтересованных сторон и формирования общественного мнения, техники коммуникации между различными участниками процесса: организация множества рабочих групп и комиссий, детально исследующих выделенные для них темы и проблемы, проведение экспертных панелей и общественных экспертиз различных элементов стратегического плана.

Является ли Форсайт ответом на новые вызовы, возникшие перед человечеством, или коммерческим переименованием уже существующих методик и технологий работы с будущим? Чтобы ответить на данный вопрос, необходимо выделить принципиальные отличия Форсайта от уже существующих практик работы с будущим.

3.     Перспективность «Русского Форсайта»

Логика развития практик работы с будущим показывает, что следующим шагом развития Форсайта  должна стать работа, прямой целью которой (а не неявным элементом, проявляющимся в наиболее удачных случаях), является  трансформация «мышления про будущее», оформление (рефлексия) и расширение онтологического поля, на котором строится видение будущего. Речь идет об изменении философско-методологического и шире – общественно-профессионального дискурса в отношении будущего. Наличная, устоявшаяся онтология существует в виде априорных допущений и «категориальных матриц» мышления, которые могут быть отражены в общественно-профессиональном дискурсе как определенный набор «штампов и стереотипов». При этом ситуацией перелома – смены дискурса – является не просто модернизация существующей онтологии, но оформление новой онтологии через «конструирование» нового социокультурного объекта.  

Таким образом, «доведенный до логического завершения» Форсайт должен опираться не просто на оформление и новую сборку уже существующих «частных экспертных онтологий», а на трансформацию общественно-профессионального дискурса и рождение «новых объектных онтологий». Организационно-деятельностная схема Форсайта должна прямо включать в себя работу по «определению/формированию» смены общественно-профессионального дискурса – трансформации мышления.   

Прецедентом и прообразом  такого «завершенного» Форсайта может служить исследование будущего, выполненное под руководством С.В.Попова в Форсайт-проекте «Детство 2030». В рамках данного проекта сделан акцент не на «экспертном консенсусе» в отношении будущего, а конфигурировании существующих предметных онтологий (психологии, педагогики, социологии и др.) и, далее, специальной креативно-футурологической работе экспертов по оформлению «онтологии Детства». При этом «Детство» рассматривается как особый социокультурный феномен, формирующийся в рамках социально-культурного развития общества и «обустроенный» соответствующими социальными институтами, сложившимися системами отношений и деятельности, набором знаний и представлений.

Соответственно, результаты проекта «Детство 2030» содержат инновационные по своему типу (отсутствующие в других Форсайт-исследованиях) элементы. Это, во-первых, сформулированные тезисы «нового дискурса детства», которые должны «овладеть умами» профессионалов и общественности в ближайшие годы, и лишь в этом случае вероятны перспективные технологические и институциональные сдвиги, ведущие к развитию «детства».

Во-вторых, это особая конструкция «дорожной карты». В рамках проекта «Детство 2030» С.В.Попов задает новую конструкцию «дорожной карты», которая включает в себя не только временную линию «появления новых технологий» и всего блока обеспечивающих деятельностей (исследований, разработок и промышленного разворачивания), но вводит линии «социальных трансформаций» и «смены общественного дискурса». Тем самым задается полнота, системность и онтологическая «фундированность» видения будущего детства.

Актуальность поиска направлений и форматов «посткризисного развития» создает условия – «окно возможностей» – для формирования в России новых институтов и новой практики работы с будущим, которая позволит существенно усилить собственные позиции страны. Главным полем конкурентной борьбы и партнерства в мире сейчас выступают  «картины будущего», задающие контуры основных форматов будущего: новый финансово-экономический и военно-политический порядок; стратегии развития глобальных сфер деятельности; перспективы трансформации макрорегионов (ЕС, ЮВА, ШОС, АТР и др.); стратегии развития отдельных стран и крупных регионов. Важным для России является активное вхождение в это конкурентное поле, усиление своих позиции в сфере стратегирования и Форсайта, борьба за возможности активного участия в процессах «конструирования» и «приватизации» будущего.

4.     Организационные средства практик работы с будущим

В таблице представлено системное описание практик работы с будущим, включающее содержание онтологии, организационно-деятельностные схемы и инструменты работы с будущим.

Таблица

Во всех практиках базовой для «промысливания и построения будущего»   является коммуникация, которая может существенно различаться по форме, в том числе присутствовать и в скрытой форме автокоммуникации. Ниже обозначены типы коммуникации, преобладающие в той или иной практике работы с будущим:

1.    Замысливание-Действие – коммуникация между видящим и действующим (часто в интра-психической форме).

2.    Проектирование – коммуникация между разработчиком проекта (образа будущего объекта) и реализатором; позже – коммуникация между разработчиками частей и аспектов образа объекта в проектировании как коллективно-распределенной деятельности.

3.    Исследования и прогнозирование – коммуникация между позициями, сфокусированными на естественных и искусственных компонентах процессов развития (проектировщик говорит «сделаем», прогнозист говорит «но…»)

4.    Сценирование – коммуникация между разнопредметными исследовательскими и проектными группами.

5.    Стратегическое планирование и программирование – коммуникация между субъектами, имеющими собственные позиции, цели и проекты движения в будущее, с целью согласования образа будущего, сопряжения целей и координация действий.

6.    Форсайт – коммуникация между носителями различных онтологий, с целью видения будущего, лежащего за границей видимого (определенной границами онтологий).

7.    «Русский Форсайт» – конфигурирование предметных онтологий, креативно-футурологическая коммуникация экспертов.

5.     Выводы

1. Особое место Форсайта среди практик работы с будущим определяется его онтологической «платформой». Ключевой единицей онтологии Форсайта является «горизонт» – граница возможности видения будущего, определяемая наличными онтологиями (управленческими, научными и др.). Сверх-задача Форсайта – выявить варианты будущего, определяемые возможными трансформациями онтологий. Именно таким образом возможно «предвидеть» не проявленные в настоящее время, но могущие возникнуть через 30-50 лет новые потребности человека и общества, новые вызовы, а также связанные с ними перспективные технологии.

2. Выход за границу, определенную наличной онтологией (онтологиями) может быть технологически обеспечен конфигурированием знания, принадлежащего различным предметным онтологиям; коммуникацией экспертов, занимающих различные онтологически фундированные позиции (коммуникация должна обеспечивать оформление-предъявление онтологий); применением разнородных методик, дающих различные картины будущего; организацией сфокусированного на проблемах коллективного мышления, инициацией его кративной, футурологической компоненты.

3. Работа оформления/преобразования онтологии должна проводиться параллельно на различных уровнях и в различных языках (метафора; концепт; теория; система категорий).

4. Технология Дельфи-опроса должна быть дополнена технологией «Анти-Дельфи» –работой с экспертами, нацеленной на выявление и четкое оформление «онтологических развилок» (в отличие от формирования «экспертного консенсуса» в рамках Дельфи). Итогом Анти-Дельфи должно стать знание об иных возможных онотологиях и непредставимых в настоящее время вариантах будущего, которые могут быть помыслены и реализованы на основе данных онтологий.

5. Технологически выстроенная трансформация «мышления про будущее», расширение онтологического поля, на котором строится видение будущего, может стать отличительной особенностью «Русского Форсайта», основой его новизны и конкурентоспособности (в отношении к другим национальным стилям Форсайта – европейскому, японскому и др.). Существует прецедент Форсайта в России («Детство 2030»), предметом видения в котором были возможные изменения общественного дискурса и конструирование нового социокультурного объекта. Результаты данного проекта содержат инновационные по своему типу элементы: тезисы «нового дискурса детства» и особую по конструкции «дорожную карту».

6. Период поиска направлений и форматов «посткризисного развития» создает условия – «окно возможностей» – для формирования в России новых институтов и новой практики работы с будущим, которая позволит существенно усилить позиции страны. Важным для России является активное вхождение в поле конкуренции и партнерства в связи с «конструированием» и «приватизацией» будущего, «захват» и удержание позиций в сфере стратегирования и Форсайта.

© 2009  Ефимов В.С., Лаптева А.В.

! Использование данного текста полностью или частично возможно лишь по согласованию с администрацией сайта или авторами.